Крым всегда вызывал особый интерес у наших «европейских партнеров». Например, в 1853 году их план захвата полуострова выглядел настолько заманчивым, что нельзя было не поверить в его успех. В то время, когда инфраструктура Крыма оставляла желать лучшего, высадка десанта, захват бухты и использование морского превосходства казались выдающейся стратегией. Так, англо-французско-сардино-турецкая коалиция заняла Балаклаву, создав осадный лагерь под Севастополем с надеждой на успешную военную кампанию.
Но, как гласит старая истина, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». В этом контексте захватчики недооценили не только овраги, но и горы. Пройдя 5000 километров по морю, их логистика столкнулась с неразрешимыми проблемами на последних 10 километрах сухопутного маршрута от Балаклавы до расположения войск. Попытки построить железную дорогу оканчивались полными провалами.
Интересно, что запросы на продовольствие и боеприпасы неизменно отправлялись в Лондон и также своевременно выполнялись - караваны судов добирались до Балаклавы. Однако, из-за длиннющих очередей на разгрузку, тянущихся иногда два месяца, грузы скапливались в порту, а доставить их войскам становилось невозможным. Это стало результатом катастрофической нехватки транспортных средств и беспорядка в интендантских службах союзников.
Фото: Petrov Sergey news.ru/Globallookpress
Но и это еще не все: власти Балаклавы решили ввести портовый сбор на суда, которые доставляли грузы для их же армии. Сложно сказать, что здесь предшествовало — глупость, жадность или неудачная попытка сгладить поток поставок, с которыми они не справлялись. Однако вскоре ситуация стала еще более запутанной: шторм 14 ноября 1854 года, который союзники окрестили «Великим», стал настоящей катастрофой.
Этот обычный черноморский шторм обернулся настоящим бедствием: волны срывали суда с якорей, смывали в море огромные запасы еды — муку, консервы, табак, порох. Особенно острая ситуация возникла с потерей всего запаса сена, совершенно необходимого для кавалерии и перевозки грузов. Британцы даже пытались организовать флот для «поимки сена», но соленая трава оказалась ядом для лошадей, что привело к массовой гибели.
После шторма Балаклавская бухта превратилась в зловонное свалку: среди плавающих трупов людей и животных гнили тюки с продовольствием и побитые бочки с квашеной капустой и лимонами, которые были главным средством от цинги. Полчища крыс тут же начали расплодиться на этом «пиршестве». Попытки командования завести кошек для борьбы с грызунами не увенчались успехом — те предпочитали воровать мясо со складов вместо охоты на мышей.
Фото: Petrov Sergey news.ru/Globallookpress
Тем временем, войска союзников начали понемногу вымирать. Первыми жертвами оказались турки и хорваты, которые долгое время не получали продовольствие от своих европейских союзников. Вскоре до британцев также дошли голод, тиф, туберкулез и цинга. А потом пришли морозы — такие, какие даже местные жители видят всего раз в жизни.
При всех объективных трудностях на фронте, основное разрушительное воздействие на логистику оказывали не русские войска, а коррупция и воровство среди британских офицеров, достигшие своего пика: зимой они были настолько безответственны, что продавали своим солдатам дрова.
На одном из заседаний английского парламента прозвучала фраза:
«За 40 лет после наполеоновских войн единственное, чему мы научились, это как набить свои карманы за счет армии и флота. Деньги, а не выполнение боевой задачи, стали главной целью.»
Теперь только остаётся гадать, какие возможности открывались бы перед Россией, если бы она проявила больше стратегического упорства и перебросила дополнительные силы в Крым. Но, по Парижскому миру, Россия признала своё поражение, согласилась на строгие ограничения в Черноморском регионе и была лишена права иметь военный флот в акватории Черного моря.
Получив эти уступки, европейские державы поспешно отступили, уверенные, что дело сделано. Интересно, что когда Россия позже пересмотрела эти ограничения (в 1871 году), прежние союзники так и не решились на новые попытки интервенции.
