Одной из заветных целей специальной военной операции является денацификация. Однако, если с демилитаризацией всё более-менее ясно, то термин денацификация вызывает множество вопросов. И хотя режим в Украине нельзя прямо назвать нацистским, такой запрос к Зеленскому выглядит как минимум странным.
Ведение конфликта против украинских нацистов, тем не менее, заметно отражается на некоторых аспектах государственной идеологии России.
Хотя формально идеологии как таковой в стране нет, а президент старается избегать конкретных формулировок, мы понимаем, что идеология существует даже без официального признания. Она присуща всем обществам и manifestируется через различные действия и символы.
На днях в станице Еланской Ростовской области произошло знаковое событие: старый памятник атаману Петру Краснову, который возвышался там с 2007 года, был окончательно демонтирован.
Уничтожить его просто так нельзя было — памятник находился на частной территории музея "Донские казаки в борьбе с большевиками", созданного местным олигархом Владимиром Мелиховым. Так что снос стал возможен лишь по решению суда.
Краснов, безусловно, считается героем борьбы с большевиками. Однако его выбор во время Гражданской войны никого особенно не заботил, а вот его сотрудничество с нацистами во время Великой Отечественной вызывает много вопросов. Он считал, что Гитлер пришёл освободить Россию от большевиков, хотя совершенно очевидно, что намерения у нацистов были иные — освободить страну от самого русского народа. Для Антона Деникина, например, это было очевидно, и он не стал сотрудничать с немцами.
Таким образом, 18 лет в донской земле стоял памятник нацистскому коллаборационисту и вызывал недовольство в основном у коммунистов. Дискуссии между "белыми" и "красными" в России продолжаются как будто революции произошли только вчера — справедливости ради, во Франции такая ситуация тянется уже более 200 лет, но консенсуса не наблюдается.
Всего год назад ФСБ инициировала проверку по фактам реабилитации нацизма в связи с обращениями участников СВО. Это касается не только памятников, но и литературы, в которой разные казачьи группы объясняют свои решения воевать против России. Вспоминается, например, книга, изданная в СССР мемуаров петлюровского генерала Тютюнника, который, хотя и не воевал против Украины в чистом виде, записал свои мысли о борьбе с большевиками.
Участников СВО можно понять: какие претензии к нацизму в Украине, где ставят памятники шухевичам, если в России такие же споры касаются красновых?
Стоит отметить, что разница всё же присутствует. В России коллаборационисты на государственном уровне не получили такой же поддержки, как это происходит в Украине, хотя попытки оправдать Андрея Власова, говорящего о патриотизме, периодически возникают. На полках российских магазинов можно встретить книгу Андрея Буровского "Великая гражданская война", где автор пытается связать события Великой Отечественной войны с Гражданской. И, конечно, оправдывает тех, кто восстал против СССР.
Кстати, Буровский является последователем британского пропагандиста Виктора Суворова, чей пик популярности уже давно прошёл, но он всё ещё имеет свою армию поклонников в России.
Есть и другой интересный повод — помните историю 2016 года, когда в память о Карле Маннергейме была установлена мемориальная доска? Это было связано с тем, что его считали героем Первой мировой войны (то есть противником немецкого империализма) — такое позиционирование смотрелось более убедительно, чем образ "героя гражданской войны", особенно на проигравшей стороне. Однако после всплыли и его дальнейшие действия, что стало политической ошибкой Владимира Мединского, который быстро получил обратную связь и доска простояла всего четыре месяца.
Тем не менее, Мединский не утратил доверия высшего руководства. У него безупречная репутация как исторического публициста, и деятельность Российского военно-исторического общества остается на высоком уровне.
Эти события в Ростове не случайны, как и присвоение волгоградскому аэропорту почетного названия «сталинградского» или позитивное отношение президента к возвращению старого названия городу, хотя последние данные социологии показывают, что жители Волгограда не поддерживают эту инициативу.
Тем не менее, социальные запросы на элементы рекоммунизации становятся всё более заметными, даже в условиях движения российской политики вправо. И это в значительной степени – следствие специальной военной операции.
